Д Димитрюк - За горизонт. [СИ]

Сейчас поселок переживает свой первый строительный бум в истории. В разных концах поселка растут каменные стены сразу четырех домов. До крыши дорос пока только один. Но, судя по запасам тесаного камня и штабелям аккуратно сложенных под навесами досок и балок, в следующий сезон число новостроек минимум удвоится.

Живут на Посту хорошо — размеренно и зажиточно.

Вот только прибывшим с севера путешественникам не удалось толком воспользоваться местным гостеприимством.

В поселок мы прибыли уже под вечер. А уже в рассветных сумерках, подгоняемая криками капитана, с тревогой поглядывающего на затянутое сплошной пеленой облаков небо, «Татра» вползала на палубу небольшого колесного пароходика.

Среднее течение Рейна.

Начало сезона дождей. .

Нет бензина и соляра, а грузы возить нужно. Не беда, и люди тут же вспомнили не только о газогенераторах, но и о паровых машинах.

Судя по заклепкам бортов, пароходик видел в небе над собой не только кресты люфтваффе, но и огромные пузыри цеппелинов. С исправно катавшего туристов по каналам Голландии суденышка срезали трубу, надстройки и гребные колеса, разобрали палубу и паровую машину. Ободранный корпус отремонтировали и покрасили. Загрузили разобранной машиной, гребными колёсами и частями будущей надстройки.

Соразмерный пассажирскому железнодорожному вагону, разве что чуть более широкий и длинный, корпус без проблем протолкнули в «ворота».

И теперь пароходик смешно пыхтит машиной и шлепает гребными колесами в помутневших от начинающихся дождей водах Рейна.

Экипаж на судёнышке три человека: капитан, механик и юнга, по совместительству вкалывающий кочегаром.

Поскольку юнга один, а работы в кочегарке много, капитан бегло проверил наши инженерные знания. И заявил, что лично я вполне годен на должность помощника кочегара.

Нездоровое выражение моей морды, перекошенной от перспектив поступить в подчинение юнге, спешно навело кэпа на мысль, что меня нужно срочно повысить, если не до боцмана, то, как минимум, до старшего оператора вахты котельных установок.

Так и работаем — четыре часа котел топит моя вахта, потом на четыре часа к топке встает вахта юнги.

За двое суток движения вниз по Рейну я вдоволь настоялся кочегаром у котла. Нормального такого котла, сваренного из жаропрочной нержавеющей стали, с одинаковой охотой пожирающего брикеты торфа, дрова и уголек.

Топить углем капитан запретил, пара тонн дефицитного угля хранится в бортовых бункерах на экстренный случай.

Но разве это остановит матерого кочерга–экспериментатора?

Конечно нет, а капитан сделал вид, что не заметил.

Дальше — больше, матерый кочегар принялся за изучение системы форсированного дутья.

Пароходик рванул вперед, словно получил могучего пинка в корму.

Вот тут уже капитан не выдержал и навестил кочегарку.

Н–да, ругался шибко.

С машиной на суденышке намудрено, пожалуй, посильнее, чем с котлом. Понять, где кончаются винтажные детали, и начинается хайтек, решительно невозможно.

Централизованная система смазки там точно есть. Если я правильно понял, система двухконтурная, работающая на разных сортах масла.

Один контур обслуживает кривошип, шатуны и прочие не связанные с паром узлы.

Второй — впрыскивает масло в цилиндры и смазывает золотники.

Впрочем, современного хайтека на суденышке и без силовой установки хватит: радар, эхолот, две радиостанции, прожектора, прибор ночного виденья, лебедки с электроприводом, мощные судовые аккумуляторы и крупнокалиберный пулемет на мостике.

Но это все мелочи, главное на судне был душ с горячей водой и стиральная машина.

Ну и что, что душ это всего лишь труба с разбрызгивателем, смонтированная прямо на продуваемой всеми ветрами палубе. И то, что труба только одна и кран на ней тоже один, регулирующий сразу температуру и напор воды.

Забортная вода фильтруется через простейший механический фильтр и нагревается в трубе, проходящей впритирку с котлом, — такой вот незатейливый теплообменник.

Открываешь кран на повышенный расход, и из душа льется прохладная — не успевшая прогреться вода.

Зажимаешь расход, и по темечку барабанят горячие струйки.

Главное, перед тем как залезать под душ, не забыть выпустить прогревшуюся до состояния кипятка воду из «теплообменника».

Стиральная машина — герметичный бак из толстой нержавейки с полным отсутствием движущихся деталей. Хочешь просто постираться, загружаешь белье в бак, доливаешь горячей воды и местного жидкого мыла, неплотно прикрываешь крышку и поворачиваешь кран корабельной пневмосистемы. Врывающийся в бак, через штуцер в днище, сжатый воздух бешено закручивает брошенную в бурлящий кипяток одежду. Из–под неплотно прикрытой крышки на палубу сочится мыльная пена.

Под моим суровым взглядом бывшие рабы не просто стирают собственное шмотье, а проводят тотальную дезинсекцию. В этом случае, после закладки белья крышка бака задраивается наглухо. А вместо сжатого воздуха в трясущийся как припадочный бак подается пар. В рукотворном аду дезинсектора у паразитов нет шанса выжить.

Досыта наприключавшись в пампасах, начинаешь особенно ценить такие, обыденные в прошлом, вещи как помыться и постираться. Когда одежда стоит колом от пропитавших ее солей пота, пыли, дыма костров, а в нашем случае еще и трупной вони, горячая вода без ограничения и стиральная машина это просто дар божий. И судя по тому, как яростно натираются мылом мои попутчики, это не от того, что я чистюля.

А то, что за помывку и постирушки нашей кодлы капитан содрал пятерку экю. Так не оскудеет рука дающего — платить за всех пришлось мне.

Несмотря на наличие радара и эхолота, идти по реке ночью капитан не решается. И судно причаливает к узкому, но длинному, густо поросшему деревьями острову.

Островок глянулся капитану не только безопасным расположением на самой середине реки, но и парой выброшенных на берег сухих стволов, так и просящихся в прожорливую корабельную топку.

Двуручная пила, пара топоров — отличные спортивные снаряды для занятия оздоровительной физкультурой перед ужином.

Я не против.

За все отечество не скажу, но лично у меня, выросшего среди бесконечных лесов, рубить, пилить и колоть, это в крови.

Дензел и Грета заготовку топлива воспринимают как должное, не первый раз по Рейну катаются.

Освобождённые пленники ведут себя совершенно по–разному.

Семейство из трех человек работает очень старательно. Даже их дочурка, вместо того, чтобы тискать требующего повышенного внимания к своей персоне Ошо, таскает на палубу рубленые сучья. Причем бодро таскает, физический труд на плантациях не прошел даром.